Если вы находите все это мрачным, вы не знаете, что такое мрак.
Иосиф Бродский

Все истории рано или поздно заканчиваются. Весь вопрос в том – как.
И в том, кто в итоге останется жить, чтобы узнать это.
Неджи откинулся на спинку деревянной скамейки, стоявшей под огромным старым дубом, и задумчиво посмотрел вперед, на темно-серую линию горизонта. Отсюда, с высокого, поросшего лесом холма на окраине деревни, Коноха казалась прежней. Те же улицы, те же дома, те же красно-рыжие черепичные крыши. Тот же символ Огня на дворце Хокаге.
Вот только стоило всего лишь спуститься вниз, пройтись по таким знакомым улицам – и сразу становилось понятно, что изменилось абсолютно все. И прежним уже никогда не будет. Во всяком случае, в их жизни.
Хьюга прикрыл глаза, удерживая тяжелый вздох.
Наверное, ночью опять будет дождь.
А ведь так хотелось тишины… хотя бы ненадолго…
Легкий шелест гравия нарушил его одиночество. Неджи не стал открывать глаз: знакомая чакра.
В Конохе осталось не так много людей, которым он мог бы доверять.
Неспешные размеренные шаги замерли совсем рядом, и в следующее мгновение раздалось насмешливое фырканье:
- Гуляешь, Хьюга?
Он потер висок, чувствуя подступающую головную боль, все же посмотрел на Шикамару и безразлично пожал плечами:
- Вернулся с миссии.
Нара хмыкнул, спрятал руки в карманах куртки и перевел взгляд вниз, на деревню:
- Вот как. Думаешь, идти ли сдавать отчет – или все-таки лучше немного подождать?
Неджи почти вздрогнул и едва заметно дернул уголком губ. Не в улыбке. Шикамару понимающе усмехнулся, тоже опустился на скамейку, закинув руки за голову и хмуро глядя в небо. Медленно, задумчиво проговорил:
- Я его сегодня видел. Утром. Вроде бы он в неплохом настроении… если, конечно, с ним можно быть уверенным хоть в чем-то.
Сильный порыв ветра беспорядочно закружил несколько рыже-красно-коричневых листьев, так похожих на конохские крыши. С ветвей над головой сорвались и звучно шлепнулись на скамейку несколько крупных холодных капель.
Хьюга криво усмехнулся в ответ. Действительно, очень метко сказано.
И не только по отношению к… «настроению».
Какое-то время они оба молчали, не глядя друг на друга. Неджи бездумно завязывал морскими узлами шнурки своей маски анбу. Водяной… Восьмерка… Воровской… Змеиный… Кинжальный…
Хьюга знал несколько десятков самых разных узлов. Совершенно бесполезное и бессмысленное для него умение… но это помогало убивать время.
Не думать.
Ветер, похоже, не собирался успокаиваться. Рвал воротник, лез обжигающими когтями в рукава. Холодно. Такими темпами они здесь долго не высидят.
Неджи распутал очередной узел и снова посмотрел на Шикамару:
- А ты с чего вдруг решил прогуляться?
- Достали, - лаконично отозвался тот, совсем не удивленный внезапным вопросом. Немного подумал и все же неохотно добавил. – Мне опять отказали в отпуске в Суну.
Хьюге оставалось только сочувственно кивнуть в ответ.
Некоторые вещи все-таки оставались неизменными. Нара Шикамару по-прежнему считался одним из самых лучших и талантливых стратегов Конохи. И его по-прежнему боялись отпускать надолго в страну Ветра: отношения Шикамару со старшей сестрой Казекаге ни для кого не были секретом, и Совет просто опасался, что песчанники рано или поздно переманят его в свои ряды.
Нара с силой выдохнул сквозь стиснутые зубы и нахмурился, глядя куда-то вниз:
- Похоже, он снова почему-то поссорился с Гаарой. Такими темпами мы скоро можем доиграться до войны.
Неджи опять просто пожал плечами.
Он не раз слышал, что власть меняет людей. Порой – до неузнаваемости.
Но предпочитал над этим не задумываться. Как и над многим другим.
На щеку с ветвей упала очередная холодная капля. Хьюга невольно вздрогнул, вытер ее пальцем и, покосившись на собеседника, неожиданно для самого себя спросил:
- Мне показалось – или ты действительно больше не любишь смотреть на облака?
Шикамару скривился, словно от чего-то очень горького, по-прежнему глядя на раскинувшеюся у их ног деревню:
- Мне нравятся облака. Не тучи.
Неджи хмыкнул, снова возвращаясь к своим узлам.
Тучи. Над Конохой теперь всегда были тучи – даже в солнечный день.
А может, он сам просто стал слишком мнительным. Но почему-то не мог избавиться от мысли о давящей, тяжелой атмосфере, словно темным коконом укутавшей всю деревню. Порой ему начинало казаться, что он просто не может вдохнуть полной грудью.
…Неджи и Шикамару никогда раньше не были особенно близкими друзьями. Но просто на данный момент они являлись чуть ли ни единственными из их выпуска, кто по-прежнему продолжал оставаться в Конохе, не разбежался по другим странам с долгосрочными миссиями.
Если, разумеется, не считать Саске.
И Наруто.
Шестого Хокаге.
… Неджи ненавидел свою маску. Нарисованная кривая улыбка и пустые круглые глазницы. Наносная личность, заменяющая собой, прячущая настоящую. Стирающая имя.
Но по-настоящему страшно, когда маска становится единственным настоящим лицом. А под ней – только больная пустота.
Когда уже невозможно понять, что есть маска, а что – человек.
Неджи ненавидел свою маску… но ничуть не меньше он ненавидел и чужие.

…Наверное, в Конохе не осталось человека (за исключением, разве что, детей), который не знал бы, какие отношения связывают Хокаге с его первым помощником.
Пожалуй, Учиха теперь был единственным, кто рисковал оставаться рядом с Наруто. Единственным, кто был близок к Шестому Хокаге.
Разумеется, он платил за это свою цену.
Учиха недовольно кривил губы в ответ на любой вопрос и одаривал любого собеседника холодным, презрительным взглядом. Как раньше. И прятал засосы, укусы, царапины и синяки под темными водолазками с высоким воротом и длинными рукавами.
Хокаге постоянно отправлял его на самые проблемные и сложные миссии… особенно после какой-нибудь очередной их ссоры… Саске же просто подчинялся, даже не пытаясь возражать. И это тоже казалось неправильным. Как и многое, многое другое.
Наруто словно необходимо было постоянно подтверждать свою власть. Тем или иным способом.
Обычно этим «способом» становился Саске.
И больше всего удивляло именно поведение Учихи.
Сам он назвал это искуплением. В тот единственный раз, когда все же ответил на вопрос Неджи.
…Однажды случайно получилось так, что Хьюга видел их вместе. Сквозь запертую дверь кабинета Хокаге. Ему хватило – более чем.
Проклятый бъякуган!..
Неджи тогда вместе с Тен-Тен отчитывался о завершенной миссии, хотя сразу заметил, что Наруто их совсем не слушает и смотрит только на разбиравшего какие-то документы Саске. А потом в какой-то момент Хокаге их вдруг выгнал, просто выставил за дверь, ничего не объясняя. Тен-Тен ушла сразу, а Неджи задержался, сам толком не зная, зачем.
Изначально он ведь совсем не собирался подглядывать…
Но увидел. Увидел, как Наруто без предупреждения буквально набросился на Саске, бесцеремонно повалил на стол. За что сразу же получил неслабый удар кулаком в челюсть, но свою жертву не выпустил и только коротко рассмеялся. А потом началось какое-то беспорядочное, стремительное безумие. Быстрая смена картинок и звуков, которые так… странно смотрелись со стороны.
Судорожные рваные вздохи-полувсхлипы. Шипение и короткие задушенные вскрики. Сквозь зубы – раздраженные проклятья Саске. И негромкий, низкий смех Наруто, который почему-то казался почти страшным.
Короткое сражение, обмен ударами. Укусы и поцелуи беспорядочно сменяют друг друга.
В напряженном воздухе – агрессия и ярость. Электрическими разрядами. Злость, раздражение, уязвленная гордость, ненависть, неизвестно откуда взявшаяся зависть – кого? к чему? – желание превзойти, победить, подчинить. И снова ярость. А еще одиночество.
Неджи никогда раньше не думал, что чувства и эмоции могут быть так очевидны. И одновременно – так сумбурны.
Укусы, удары. Объятия, больше похожие на схватку. Сокрушающий жар от двух тел. И холодные яростные взгляды. Два диких зверя.
Ни один из них не пожелал закрывать глаз.
Когда все закончилось, они оба раскатились в стороны, тяжело дыша и не глядя друг на друга.
Хьюга наконец-то смог отключить бъякуган и бессильно сполз по стене, но почти тут же заставил себя подняться на ноги и двинулся прочь. Собственное возбуждение мешалось со странным, непонятно откуда и почему взявшимся почти ужасом.
Неджи так и не смог забыть, какими были в тот момент глаза Наруто. Ярко, ярко-синие, почти светящиеся в темноте. И злые.
Чужие незнакомые глаза.
…или на самом деле они всегда были именно такими?..

…Накануне последней битвы главы сильнейших кланов посовещались и решили отдать Узумаки Наруто, хранителя Девятихвостого, Акацки. Как отвлекающий маневр, чтобы перекинуть основные силы. А то, что Наруто при этом почти наверняка суждено было погибнуть… что ж, жертвы неизбежны.
Пятая пыталась опротестовать это решение… но ее просто никто не стал слушать. Власть Хокаге не безгранична.
А Наруто… Наруто даже не стал сопротивляться. Покорно позволил себя связать, наложить все сдерживающие чакру печати. Не сказал ни слова и только очень пристально смотрел на всех, кто находился в тот момент в кабинете Пятой. На каждого по очереди. Так, словно запоминал. Так, что невозможно было не отвести взгляда.
А потом, когда его все-таки доставили к Акацки, просто выпустил Девятихвостого на свободу. Так отчаянно и полно, что в нарушение запрета явившиеся ему не выручку Сакура, Неджи, Сай, Шикамару и все остальные шиноби из их выпуска чуть было сами не попали под удар.
Никто не знал его настоящей силы.
Последняя битва превратилась в беспорядочную бойню. Где совершенно непонятно, кто против кого и почему…
Слишком много смертей. Война – это всегда слишком много смертей.
В итоге Неджи был более чем просто удивлен, что ему все-таки удалось выжить. Что почти всем им удалось выжить.
Враг был побежден.
Но Тсунаде, перенапрягшая собственные силы в схватке с Лидером, ослепла, и ее практически парализовало. Разумеется, в таком состоянии она уже больше не могла выполнять обязанности Хокаге.
И как-то так естественно, само собой получилось, что Шестым Хокаге избрали Узумаки Наруто. Просто потому, что жители Конохи как-то никогда не задумывались над другими кандидатурами…
…и слишком поздно поняли, какую ошибку совершили.

Наверное, Наруто окончательно сломался после смерти Ируки. Тот находился в кабинете Хокаге, перебирал какие-то бумаги, связанные с Академией, когда там внезапно появился последний оставшийся в живых из Акацки, Дейдара. Никто уже точно не узнает, зачем Ирука вдруг решил превратиться в Наруто – он погиб после третьего удара. Никто уже точно не узнает, почему Дейдара надумал мстить за своих «товарищей» - его живьем разодрал в кровавые клочья примчавшийся на шум Узумаки.
…На похоронах Шестой Хокаге не проронил ни слезинки. Оставался идеально спокоен и ровным голосом зачитал банально-вычурную посмертную речь.

Все-таки забавная штука – жизнь.
Теперь со страной Огня считались абсолютно все. Под властью Шестого Хокаге Коноха была сильна, как никогда раньше.
Но Неджи почти не узнавал родную деревню. Почти не узнавал людей вокруг.
И – он совершенно не узнавал самого Шестого Хокаге, Узумаки Наруто.

…Когда во время секретной миссии в стране Молний Какаши, Гай, Ли и Киба попали в плен, Хокаге запретил остальным отправляться им на помощь. С холодной разумностью использовал заложников, чтобы отвлечь внимание противника, притворно согласился на переговоры – и напал в самый неожиданный момент.
Рэикаге очень, очень сильно пожалел о своем опрометчивом решении нарушить мирный договор.
Попавшие под удар пленники с невероятным трудом все-таки смогли спастись сами, едва добрались до Конохи. Ли и Какаши провели в госпитале больше двух месяцев, Киба чуть ни остался без ноги, Акамару выжил только чудом – ради своего хозяина. А Наруто встретил их спокойной улыбкой и словами: «О, я знал, что вы выберетесь. Совет рассмотрит приказ о том, чтобы приставить вас к награде».

Главы почти всех влиятельных кланов погибли при невыясненных обстоятельствах. Новый состав Совета был гораздо более лоялен по отношению к Хокаге и практически не оспаривал его решений.

…Наруто словно подменили. Особенно это стало очевидно после того, как Сакура вдруг буквально спонтанно приняла такое же спонтанное предложение Сая, вышла за него замуж, и оба они уехали с долгосрочной миссией в страну Ветра.
Все те, кто близко знал Наруто… прежнего Наруто… словно бы стремились сбежать из Конохи. Исчезнуть. Раствориться в неизвестности. Чтобы малодушно не видеть и не знать.
А Учиха молчал.

Все, абсолютно все можно было бы списать на Девятихвостого. На то, что печать ослабла, на то, что Зверь получил возможность влиять на сознание своего хранителя…
Вот только – глаза Наруто всегда оставались ярко-синими. Веселыми и очень холодными.
И, наверное, самое страшное – он совсем не был сумасшедшим. Он просто перестал быть собой.
…Узумаки не забыл о том, как родная деревня предала его. Не раз вслух напоминал об этом.
Но Неджи подозревал, что не это было настоящей причиной того, что Наруто стал таким. Только поводом.
Тогда… почему? Почему история закончилась именно так?..

…Чувство дикой неправильности, почти безумия всего происходящего. Тихого, ненавязчивого – но неотступного безумия. Словно тяжелые грозовые тучи на горизонте.
Те самые тучи, которые упомянул Шикамару.
Неджи постоянно казалось, что еще немного, еще совсем чуть-чуть – и он проснется.
И все будет так, как было раньше… а может, на самом деле не было никогда.
Восьмерка… Змеиный… Кинжальный…
Он раздраженно дернул завязки в последний раз, скривил губы и судорожно выдохнул. И все-таки сказал вслух:
- Кто бы мог подумать, что в итоге все будет именно так…
Шикамару перевел на него удивленный взгляд, потом привычно хмыкнул, легко поднявшись на ноги:
- А кто может поручиться, что все не было так с самого начала? Что он всегда не был именно таким?
Хьюга чуть не оторвал шнурок от маски. Нашел взглядом дворец Хокаге, остановился на символе Огня и медленно проговорил:
- Это слишком… неправильно.
Нара коротко пожал плечами:
- Жизнь вообще на редкость неправильная штука. Ничто никогда не получается так, как планируешь. Ну ладно, мне пора! Тебе тоже все-таки не советую особенно задерживаться, - он махнул рукой вместо прощания и, ссутулившись, направился по дороге вниз с холма, навстречу красным конохским крышам.
Неджи никогда раньше не замечал за Шикамару особой склонности к философии.
А может, просто невнимательно смотрел.

…Темное, беспросветно-серое небо. И тени, которые делают привычные места и предметы чужими, практически неузнаваемыми.
Это всего лишь чья-то дурацкая, злая шутка. Какой-то подвох.
Они все просто не могли так ошибаться!
Ветер насмешливо свищет в деревьях. Неотступный, ставший уже привычным призрак дождя – и никакого ответа.
…Не могли ведь?..